Маркс Карл

• I Независимая мораль оскорбляет всеобщие принципы религии, а особые понятия религии противоречат морали.
• Необходимо очеловечить чувства человека, создать человеческое чувство, соответствующее всему богатству человеческой и природной сущности.
• Непосредственным, естественным, необходимым отношением человека к человеку является отношение мужчины к женщине. На основании этого отношения можно, следовательно, судить о ступени общей культуры человека.
• Нет ничего более легкого, как наслаждаться по всякому поводу своим моральным совершенством; всего легче делать это по отношению к мертвым.
• Нет ничего более ужасного, более унизительного, чем быть рабом раба.
• Нет прав без обязанностей, нет обязанностей без прав.
• Ни один человек не борется против свободы, — борется человек, самое большее, против свободы других.
• Никто не принуждается к заключению брака, но всякий должен быть принужден подчиняться законам брака, раз он вступил в брак.
• Никуда не годится «народное воспитание через посредство государства». Наоборот, государство нуждается в очень суровом воспитании со стороны народа.
• Нравственное государство предполагает в своих членах государственный образ мыслей, если даже они вступают в оппозицию против органа государства, против правительства.
• Обстоятельства в такой же мере творят людей, в какой люди творят обстоятельства.
• Общество есть законченное сущностное единство человека с природой, подлинное воскресение природы, осуществленный натурализм человека и осуществленный гуманизм природы.
• Один акт насилия может быть искоренен только другим таким же актом.
• Опыт превозносит, как самого счастливого, того, кто принес счастье наибольшему количеству людей.
• Оставаться скромным по отношению к нескромности — это и есть самая серьезная нескромность духа.
• Отчаяние в собственном спасении превращает личные слабости в слабости человечества, чтобы сбросить это бремя с собственной совести.
• Первая предпосылка всякой человеческой истории — это, конечно, существование живых человеческих индивидов.
• Писатель отнюдь не смотрит на свою работу как на средство. Она — самоцель; она в такой мере не является средством ни для него, ни для других, что писатель приносит в жертву ее существованию, когда это нужно, свое личное существование.