Гейне Генрих
- Автор привыкает в конце концов к своей публике, точно она разумное существо.
- Александр Дюма крадет у прошлого, обогащая настоящее.
В искусстве нет шестой заповеди.
- Англичане берут в рот дюжину односложных слов, жуют их, гло тают их, и выплевывают, — и это называется английским языком.
- Англичане рядом с итальянцами все, как один, напоминают статуи с отбитыми кончиками носов.
- Ауффенберга я не читал. Полагаю, что он напоминает Арленкура, которого я тоже не читал.
- Ах! Это было так давно! Я был тогда молод и глуп. Теперь я стар и глуп.
- Бог есть; но сказать «я верю в Бога» — это уже богохульство.
- Бог простит мне глупости, которые я наговорил про него, как я моим противникам прощаю глупости, которые они писали против меня, хотя духовно они стояли настолько же ниже меня, насколько я стою ниже тебя, о Господи!
- Была ли она добродетельна, я не знаю; однако она была всегда безобразна, а безобразие у женщины — добрая половина пути к добродетели.
- Быть может, поэзия есть болезнь человека, как жемчуг есть, собственно, болезненный нарост, которым страдает бедный слизняк?
- В бутылках я вижу ужасы, которые будут порождены их содержимым; мне представляется, что передо мною склянки с уродцами, змеями и эмбрионами в естественнонаучном музее.
- В искусстве форма все, материал ничего не стоит. Штауб берет за фрак, сшитый из собственного сукна, столько же, сколько за фрак, сшитый из сукна заказчика. Он говорит, что требует плату за фасон, материю же дарит.
- В Италии музыка стала нацией. У нас на севере дело обстоит совсем иначе; там музыка стала человеком и зовется Моцартом или Мейербером.
- В литературе, как в диких лесах Северной Америки, сыновья убивают отцов, когда те становятся стары и слабы.
- В литературе, как и в жизни, каждый сын имеет своего отца, которого он, однако, не всегда знает или от которого он даже хотел бы отречься.
- В любви, как и в римско-католической религии, существует предварительное чистилище, в котором, прежде чем попасть в подлинный вечный ад, привыкаешь к тому, что тебя поджаривают.
- В письме другу: «Если ты срочно не вышлешь мне сорок талеров, я буду голодать за твой счет».
- В произведениях некоторых модных писателей мы находим сыскные приметы природы, но никак не ее описание.
- В созданиях всех великих поэтов, в сущности, нет второстепенных персонажей, каждое действующее лицо есть на своем месте главный герой.