Ницше Фридрих Вильгельм

• Ты хочешь расположить его к себе? Так делай вид, что теряешься перед ним.
• «У злых людей нет песен». — Отчего же у русских есть песни?
• У самих женщин в глубине их личного тщеславия всегда лежит безличное презрение — презрение «к женщине».
• У суровых людей задушевность является предметом стыда — и есть нечто ценное.
• У черта открываются на Бога самые широкие перспективы; оттого он и держится подальше от него — черт ведь и есть закадычный друг познания.
• Ужасно умереть в море от жажды. Уж не хотите ли вы так засолить вашу истину, чтобы она никогда более не утоляла жажды?
• Ужасные переживания жизни дают возможность разгадать, не представляет ли собою нечто ужасное тот, кто их переживает.
• Фамильярность человека сильнейшего раздражает, потому что за нее нельзя отплатить тою же монетой.
• Фарисейство не есть вырождение доброго человека: напротив, изрядное количество его является скорее условием всякого благоденствия.
• Формула моего счастья: Да, Нет, прямая линия, цель...
• Хочешь ты сопутствовать? Или предшествовать? Или идти сам по себе? Надо знать, чего хочешь и хочешь ли. Четвертый вопрос совести.
• Часто чувственность перегоняет росток любви, так что корень остается слабым и легко вырывается.
• Чем абстрактнее истина, которую ты хочешь преподать, тем сильнее ты должен обольстить ею еще и чувства.
• Червяк, на которого наступили, начинает извиваться. Это благоразумно. Он уменьшает этим вероятность, что на него наступят снова. На языке морали: смирение.
• Что? ты ищешь? ты хотел бы удесятерить себя, увеличить во сто раз? Ты ищешь приверженцев? Ищи нулей!
• Что Бог научился греческому, когда захотел стать писателем, в этом заключается большая утонченность — как и в том, что он не научился ему лучше.
• Что в том, что я остаюсь правым! Я слишком прав. А кто нынче смеется лучше всех, тот будет также смеяться и последним.
• Что человек собою представляет, это начинает открываться тогда, когда ослабевает его талант, — когда он перестает показывать то, что он может. Талант — тоже наряд: наряд — тоже способ скрываться.
• Чтобы жить в одиночестве, надо быть животным или богом, говорит Аристотель. Не хватает третьего случая: надо быть и тем и другим — философом.
• Чужое тщеславие приходится нам не по вкусу только тогда, когда оно задевает наше тщеславие.

• Это были ступени для меня, я поднялся выше их, — для этого я должен был пройти по ним. Они же думали, что я хотел сесть на них для отдыха...
• «Это не нравится мне». — Почему? — «Я не дорос до этого». — Ответил ли так когда-нибудь хоть один человек?
• Я не доверяю всем систематикам и сторонюсь их. Воля к системе есть недостаток честности.
• Я хочу раз и навсегда не знать многого. Мудрость полагает границы также и познанию.
• «Я это сделал», — говорит моя память. «Я не мог этого сделать», — говорит моя гордость и остается непреклонной. В конце концов память уступает.