Шопенгауэр Артур
- Находить противоречия в мире значит не владеть истинным критицизмом и принимать два за одно.
- Начало теологии есть страх. Начало же философии — не что иное, как чистое и бескорыстное мышление. Если бы люди были счастливы, тогда бы не было и надобности в теологии. Напротив, философия и тогда была бы потребностью гениальных умов, если бы в мире вовсе не было страданий и смерти. Отсюда не следует, однако, что чистое мышление есть необходимое свойство интеллекта вообще; напротив, это нечто такое, что встречается только в виде monstrum per excessum, т.е. у гения.
- Не говори своему другу того, что не должен знать твой враг.
- Не зависит ли гениальность от совершенства живого воспоминания? Ибо благодаря лишь воспоминанию, связывающему отдельные события жизни в стройное целое, возможно более широкое и глубокое разумение жизни, чем то, которым обладают обыкновенные люди.
- Не оспаривайте ничьих мнений; сообразите только, что если бы вам захотелось опровергнуть все нелепости, в которые люди верят, то вы могли бы достигнуть Мафусаилова возраста и все- таки не покончили бы с ними.
- Не теряет ли человечество в качественном отношения по мере того, как оно возрастает количественно? Иллюстрацией к этому предположению может служить тот факт (см. «Историю моровых язв» Шнурера), что в XIV в. после чумы женщины стали чрезвычайно плодовиты, так что случаи рождения близнецов были обычным явлением, но зато у всех родившихся замечалось впоследствии отсутствие двух зубов. Далее, если сравнить древних греков и римлян с современными нам народами, если сравнить эпоху Вед с убожеством современной эпохи, а также примем во внимание, что, несмотря на количественное увеличение человечества, число великих умов сравнительно не увеличилось, — то вышеприведенная гипотеза не будет казаться неосновательной.
- Немцев упрекают в том, что они всегда подражали во всем французам и англичанам; но забывают, что это самое умное, что они, как нация, могли сделать, потому что собственными силами они бы не произвели ничего дельного и хорошего.
- Несмотря на огромное различие между людьми выдающимися и обыкновенными, все-таки оно было слишком недостаточно для образования двух разновидностей человека. Это обстоятельство, на иной взгляд, может показаться странным и даже обидным.
- Нет лучшего средства для освежения ума, как чтение древних классиков; стоит взять какого-нибудь из них в руки, хотя бы на полчаса, — сейчас же чувствуешь себя освеженным, облегченным и очищенным, поднятым и укрепленным, — как будто бы освежился купаньем в чистом источнике.
- Никто не жил в прошлом, никому не придется жить в будущем; настоящее и есть форма жизни.
- Ничто так не уясняет непреложное единство основной сущности нашего Я и сущности внешнего мира, как сновидение. Ибо и в сновидении предметы отличны от нас самих, отличаются совершенной объективностью и своей загадочной особенностью, чуждой собственным нашим свойствам, вызывают в нас удивление, смущение, беспокойство и т. п. Тем не менее все это — мы сами. Такова именно также и воля, носящая в себе весь внешний мир, оживляющая его и заключенная внутри нас, где мы сознаем непосредственное ее присутствие. Всеми этими чудесами, однако, мы обязаны интеллекту, этой фантастической и чудесной мастерской, этому несравненному волшебнику, который разлагает собственное существо свое на познающее и познаваемое.
- Нужно долго прожить, состариться, чтобы понять, как коротка жизнь.
- Образование относится к естественным преимуществам интеллекта, как планеты и спутники к солнцу. Ибо обыкновенный, образованный человек говорит не то, что сам думает, а что другие думали, и делает не то, что мог бы сам сделать, а то, чему научился от других.
- Объективно — честь есть мнение других о нашей ценности, а субъективно — наша боязнь перед этим мнением.
- Обыватель — это человек, постоянно и с большой серьезностью занятый реальностью, которая в самом деле нереальна.
- Обыкновенные люди всецело преданы бытию, гений же пребывает преимущественно в состоянии познавательности. Отсюда проистекает двоякого рода различие между гением и обыкновенным человеком. Во-первых, быть можно только чем-нибудь одним, познавать же можно бесчисленное множество вещей, отождествляясь с ними в известной степени благодаря соучастию в объективном бытии. Во- вторых, видеть, знать — приятно, быть же — ужасно, ибо жить, чтобы быть, мучительно.
- Из первого различия следует, что жизнь обыкновенных людей, в сущности, скучна в высшей степени. Мы видим, например, что богатые люди ведут такую же тяжелую, неустанную борьбу со скукой, какую бедняки ведут с нуждой. Вторым же различием объясняется, почему жизнь обыкновенных людей носит на себе печать тупой, мрачной, однообразной серьезности, между тем как на челе гения заметна какая-то особенная ясность, которая, несмотря на то, что страдания его сильнее страданий обыкновенных людей, всегда просвечивает сквозь страдания подобно солнцу, сияющему из-за грозовой тучи. Это особенно бросается в глаза, когда мы наблюдаем человека гениального и обыкновенного во время постигшего их несчастья. Тогда оказывается, что между ними такое же различие, как между человеком, которому одному свойственен смех, и животными, коим смех не свойственен.