Уайльд Оскар Фингал О'Флаэрти Уилс
- Истинная личность не должна быть созвучной бунтарству, она
созвучна покою.
- Истинная любовь прощает все преступления, кроме преступления против любви.
- Истинно реальны только персонажи, в реальности никогда не
существовавшие; а если романист настолько беспомощен, что
ищет своих героев в гуще жизни, пусть он хотя бы сделает вид,
будто выдумал их сам, а не похваляется схожестью с
доподлинными образцами.
- История женщин — это история самого худшего вида тирании,
какую знал мир. Тирания слабого над сильным. Это
единственная форма тирании, которая еще держится.
- Каждый должен быть произведением искусства — или носить на
себе произведение искусства.
- Каждый должен ходить к хироманту хотя бы раз в месяц, чтобы
знать, что ему можно, а чего нельзя. Потом мы, конечно, делаем
все наоборот, но как приятно знать о последствиях заранее!
- Каждый может написать трехтомный роман. Все, что для этого
нужно, — совершенно не знать ни жизни, ни литературы.
- Каждый может творить историю, но лишь великие люди
способны ее писать.
- Как большинство американок, она изображает из себя
красавицу. В этом секрет ее успеха.
- Как все ораторы, которые ставят себе целью исчерпать тему, он
исчерпал терпение слушателей.
- Как легко обратить в свою веру других, и как трудно обратить
самого себя.
- Как теория, так и практика церкви первых веков христианства
высказывалась против брака. Поэтому церковь первых веков
христианства и не дожила до нашего времени.
- Как только человек доживет до таких лет, когда надо понимать,
он перестает понимать что бы то ни было.
- Какая прекрасная сегодня луна! Да, но если бы вы видели ее до войны.
- Карикатура — это дань, которую посредственность платит гению.
- Когда искусство станет разнообразнее, природа, без сомнения,
тоже сделается не столь докучливо однородной.
- Когда мы счастливы, мы всегда добры, но когда мы добры, мы не
всегда счастливы.
- Когда оглядываешься на жизнь, столь трепетную, столь насыщенную
переживаниями, заполненную мгновениями столь жарких
исступлений и радостей, все это кажется каким-то сном или грезой.
Что такое нереальное, если не те страсти, которые когда-то жгли точно
огнем? Что такое невероятное, если не то, во что когда-то пламенно
верил? Что такое невозможное? То, что когда-то совершал сам.